Негидальцы

По данным Всероссийской переписи населения 2020 года в России проживает не менее 481 негидальца. Большинство представителей этой национальности — 467 человек, проживают в Хабаровском крае.

Самоназвание «негидальцы» переводится, как «береговой», прибрежный». Связано с местом расселения народа в бассейне реки Амгунь и ее притоках. 

Мир негидальцы делили на 3 уровня:

Верхний — небесный свод, состоящий из девяти сфер. Небо и небесный бог Бохга считались верховной силой, управляющей духами и всем сущим. Главными помощниками Бохга считались солнце и луна, которым также поклонялись.
Средний — земля, населенная людьми, животными, злыми духами амбан и добрыми свэн.
Нижний — подземный, где живут духи предков.

Помимо Бохга, почитали духов трех главенствующих стихий:

Му — воды.
Хуяан — тайги.
Подя — огня.

Вблизи родовых селений находились мольбища: хвойные деревья, скалы, пещеры, где совершались бескровные жертвоприношения. На деревьях вырезали лица, перед ними ставили деревянных идолов, олицетворяющих духа. Перед охотой, рыбалкой, приготовлением пищи устраивали кормления огня, духов-хозяев. Каждый охотник имел с собой амулет: коготь, перо, кожу животного или птицы. Считалось, что в нем заключена душа животного, которое будет помогать человеку в тайге.

Роль посредника между духами и людьми осуществляли шаманы, проводившие религиозные обряды, дававшие предсказания, лечившие, участвовавшие в погребальных обрядах.

В XIX веке негидальцы начали принимать православие.

Негидальский — язык тунгусской группы тунгусо-манчжурской ветви алтайской языковой семьи. Наиболее близок эвенкийскому. Диалекты: низовской (нижне-амгуньский), верховской (верхне-амгуньский).

Согласно переписи 2020 года на негидальском языке говорит не более 22 жителей России.  

Среди негидальцев распространен также русский язык.

Традиции

Жизнь негидальцев подчинена целому ряду суеверий, правил, запретов, среди них:

Перед промыслом названия рыб и животных заменяли на аллегории: вместо «рыба плещется» говорили «листья падают», карася называли старухой, зайца — стариком, медведя — дедушкой.
Перед ночевкой в лесу на коре дерева вырезали лицо: считалось, что оно отгонит злых духов криком.
Ночью запрещалось приносить в дом воду, чтобы не принести зло.
Нельзя после себя оставлять палку, на которой висел котелок, иначе жди болезни.
Нельзя спать на одной стороне дома, спать ногами к углу — к смерти, потере, разрушению.
Нельзя спать на детской одежде, иначе навлечешь на ребенка болезнь.

Национальный костюм

Традиционная верхняя одежда мужчин и женщин не отличалась, относилась к общеамурскому типу. Носили укороченные куртки из оленьих шкур и лосиных голов, обувь шили из камусов, в межсезонье — из легких непромокаемых рыбьих кож. Дополняли костюм меховыми чулками и короткими штанами, на руки надевали меховые варежки.

Традиционная одежда — халат из ткани или рыбьей кожи на вате, богато декорированный геометрическим, спиральным орнаментом по подолу, пройме, рукавам, линии запаха. Праздничные халаты шили из покупного китайского шелка с мехом, вышивкой. Украшали наряды нагрудниками с металлическими бляшками и монетами, надевали высокие фартуки.

Традиционный орнамент — трилистник, напоминающий клевер, однако произошедший от растения вахта трилистная. Отваром из него лечили легочные болезни, особо почитали как хранителя: трилистник рос на границе болота и твердой земли, своим появлением предупреждая путников об опасности.

Названий для обуви — в зависимости от покроя, материала, назначения, украшений — было много (тэргэмэ, лобдирма, хэмчира, олот и др.). Обувь с поршневидной головкой изготовляли из кожи рыб или сивуча, голенища кроили отдельно.

Внутрь вкладывали стельку из травы. Обувь с подошвой шили из ровдуги или камусов оленей, лосей; она напоминала эвенкийские унты. В начале ХХ в. получили распространение русские мужские рубахи и сапоги.

Стоит отметить традиционные атрибуты шаманов — бубен с колотушкой, посох, набор статуэток, посвященных божествам. Костюм состоял из надетой поверх халата юбки, шлема с рогами, навешанных на пояс и рукава погремушек, бахромы.

Национальные праздники

Традиционные обряды связаны с промыслами, наиболее распространены праздники первой и последней тропы, медвежий праздник. Первые два устраивали в начале и в конце охотничьего сезона. Строили на краю селения небольшую юрту, рядом разводили костер. Шаман «договаривался» с духами тайги об удачной и безопасной охоте или благодарил за прошедший сезон, впадая в транс, имитируя движения и голоса животных, птиц. В обряде участвовали и мужчины, исполнявшие вокруг костра ритуальный танец.

Медвежий праздник проводился раз в 3-4 года или после добычи на охоте медведя. В первом случае медвежонка растил один из членов общины, во втором — убитого зверя с почестями приносили в селение. При разделывании туши важно было оставить в целостности кости: вместе с черепом их хоронили после торжества. В празднике участвовали все члены рода, соседние общины: исполняли ритуальные песни и танцы, сообща ели медвежье мясо, обязательно руками.

Фольклор

Жанры фольклора разнообразны: исторические предания о происхождении родов (ульгу), о жизни в прошлом, сказки (тэлунг), загадки (нэнэвкан), поговорки (гумнев хэсэ), ритуальные предписания-запреты (одяви), плачи, лирические, рыбацкие песни (ихэн), припевы в хороводе (хэдё), заимствованные у эвенков или известные только негидальцам.

Мифы, родовые предания, шаманские легенды, охотничьи и бытовые рассказы входят в категорию «улгу», в которых говорится о действительных событиях, якобы происходивших в прошлом. Они сохраняли для негидальцев историю своего народа.

Миф о происхождении людей от медведя бытовал среди негидальцев. Потерявшаяся девушка в тайге, зачала от медведя. Так произошли люди. Умирая, медведь завещал охотнику никогда не давать женщине есть мясо медведя, самому никогда не есть мускулы задних ног медведя, не разрешать женщине спать на шкуре медведя, но при этом беречь шкуру и передавать ее потомству по женской линии. Следуя этим указаниям, мужчины собирали косточки медвежьего пениса и передавали женщинам на хранение в качестве амулетов, напоминающих о происхождении людей от медведя. Верили, что эти амулеты исцеляют от бесплодия и облегчали им роды.

Предания и сказки негидальцев воспроизводят многие исторические сведения об этом народе, о материальных и социальных условиях его жизни в прошлом, религиозных представлениях, ритуалах.

Литература

В прежние времена, по воспоминаниям стариков, почти в каждом селении был свой сказочник. Повествование обычно начиналось вечером, а заканчивалось глубокой ночью, а то и утром. На охоте или рыбалке по вечерам рассказывали сказки о животных, мифы о духах-хозяевах.

Самым распространенным жанром негидальского фольклора является сказка – тэлун. Можно выделить несколько ее видов:

Сказки о животных;
Сказки сатирические или бытовые;
Сказки чудесные или волшебные;
Сказки детские;
Сказки кумулятивные или кольцевые;
Сказки о героях-богатырях или героико-эпические.

Для негидальских сказок характерны стихотворные вставки. В группе сказок о животных основными персонажами являются лисица, белка-летяга, лягушка, мышь, сова, ворон, дятел, маленькие птички, нерпа, налим и т.д. Нередко эти сказки не являются сказками о животных в узком смысле слова, так как в них большую роль играет человек.

Сатирические сказки дают весьма колоритное развитие темы о способах добычи хитростью себе жены, а также сюжета о глупом и умном брате. При этом, в отличие от эвенкийских и эвенских, эти сказки насыщены элементами чудесного, в связи с чем их нельзя называть бытовыми в узком смысле слова.

В волшебных сказках выделяется цикл сказок о героях с чудесными превращениями – о черепе, корьгге, ножичке, коршуне, вороне, под видом которых герой пускается в путь в поисках жены и в конце концов превращается в доблестного охотника. Негидальские героико-эпические сказки, по-видимому, должны быть отнесены к числу дальневосточных сказок о герое Анда Мэргэне – Добром молодце и героине Пудин – Девице-красавице. В этих произведениях монологи и диалоги ведущих персонажей поются, у каждого на свой мотив.

Среди улгу(й) – преданий можно выделить два отличительных вида. В первую группу входят предания в узком смысле слова, т.е. исторические сказания о происхождении негидальских родов, их переселениях, межродовых столкновениях и пр. Второй цикл составляют легенды об охотниках, окрашенные анимистическими воззрениями и представлениями об окружающем мире, пронизанные отголосками тотемистических отношений к таким внушительным представителям дальневосточной фауны, как медведь и тигр. Такие легенды связаны с различными запретами – одяви и с верой в действенную силу талисманов – синконов, которые ниспосылаются неудачливому охотнику, сироте или бедняку его покровителем, одним из духов, в том числе богатой невестой, полюбившей сироту и т.д. К этому циклу тесно примыкают распространенные легенды о непочтительном отношении к духу огня – подя.

Сказки и предания отражают как народный быт негидальцев, так и его повседневную мудрость.

Музыка

Негидальские необрядовые песни (ихэн), как и у других тунгусо-маньчжурских народов, сугубо индивидуальны и сочиняются «по случаю». Условно их можно разделить на личные (биографические, лирические, шуточные, плачи), колыбельные, сольные импровизации и песню-танец, которую исполняют без инструментального аккомпанемента (за исключением ритуальных шаманских песнопений под звуки бубна).

Мелодии имеют интонационные связи с музыкально-звуковыми культурами северных тунгусов-оленеводов (эвенков, эвенов), амурских тунгусо-маньчжуров (ульчей, нанайцев и нивхов).

Уникальна музыка медвежьего праздника (наска). На протяжении всех обрядовых церемоний женщины маленькими палочками играют на ударном музыкальном бревне (тумкэвун), подвешенном на козлах, и танцуют ритуальные танцы (чово). Наигрыши и танцы связаны с мифологическим контекстом, на который указывают их названия: «Гром гремит», «Дорога совы», «Собака лает» и др. 

Танцы

Народный танец — круговой (хэзэ — хозо) с возгласными напевами. В нем участвуют все мужчины и женщины, его относят к категории эвин — «игра, танец, развлечение, соревнование».

Жизнь

Негидальцы делились на две группы, сложившиеся согласно зонам расселения. В целом представляя единый этнос, группы отличались диалектами, преобладающими занятиями, образом жизни.

Верховские, селившиеся в верховьях Амгуни. Основное занятие — охота, рыболовство на втором месте. Разводили оленей, использовавшихся для передвижения.

Низовские, селившиеся в низовьях Амгуни. Основное занятие — рыболовство, второстепенную роль играла охота, в том числе на морских животных. Для передвижения, перевозки грузов использовали волокуши и нарты, запряженные собаками, которых в каждой семье насчитывалось до десяти.

Традиционными и основными занятиями негидальцев были рыболовство и охота на пушного зверя: соболей, лисиц, зайцев, белок, выдр и т.д. Заготавливали рыбу впрок, чтобы прокормить семью. В XVII–XVIII вв. китайские сборщики приезжали за пушниной в негидальские стойбища, маньчжурские купцы также были частыми гостями этих мест. Соболиные и песцовые шкурки обменивали на китайские товары.

Совершая краткий или длительный переход, охотник приобретал навыки переноски или перевозки вещей, добычи, снаряжения. Простейшим средством для переноски грузов являлось заплечное приспособление в виде суковатой палки с развилкой и перекладиной внизу, к которой привязывалась поклажа. Одним из самых первых и простых видов транспорта, которым часто пользовались негидальцы, была временная волокуша — келчи. Чаще всего ею пользовались зимой для вывоза крупной добычи — лося или дикого оленя.

Отмечается необычайно хороший вкус и мастерство негидальцев, создававших изысканные изделия из бересты, кожи, меха, дерева. Женщины шили нагрудники, головные уборы, халаты из рыбьей кожи, шкур, покупных тканей, декорированные меховыми аппликациями, вышивкой из блестящего подшейного оленьего волоса или бисера, металлическими нашивками, монетами, бусами.

Жилище

Верховские негидальцы жили в конических берестяных чумах, переносимых на места кочевок. Зимой устанавливали полуземлянки с двускатными крышами, отапливаемые костром.

У низовских негидальцев зимнее жилище представляло собой добротную избу из толстых бревен с пазовым креплением, напоминавшая русский сруб. Особого внимания заслуживает система отопления дома: устанавливали 2-3 камина, трубы которых прокладывали под нарами для сна. Это позволяло выводить из жилища дым, создавало утепленные спальные места. 

Семейный уклад

Некоторые семьи именовали себя по фамилии рода, которых в среде негидальцев существовало 13, например, Нясихагил, Аюмкан.

В начале ХХ века в негидальских семьях практиковали многоженство, калым, левират. Однако после запрета на эти действия в советский период ситуация начала меняться. Уже в 20-е годы были разрешены межнациональные браки — традиция широко распространилась и сегодня уже 100% браков негидальцев являются межнациональными.

Каждая семья делала для себя большие запасы лосося на зиму. Пойманную рыбу сушили, вялили, коптили и засаливали. Рыбу ели в вареном, жареном, печеном, сыром (строганина) и вяленом виде. Ее жарили на вертелах, а мясо — на проволочных сетках. Рыбные супы варили с приправами из трав. Рыбий и нерпичий жир добавляли почти во все блюда. На вешалах из жердей вялили юколу. Путем томления рыбы без воды в течение нескольких часов изготовляли жирную массу «септулу», хранившуюся очень долго. Из голов и кишок вытапливали жир. Костяки, оставшиеся от заготовки юколы, сушили, толкли и кормили этой мукой собак.

Питательный суп с черемшой, заправленный крупой или мукой «базух» готовился в семьях негидальцев, также «мосин» – студень из рыбьей кожи. Из рыбы готовили «солан», это рыба, смешанная с толчеными ягодами. Юкола из двух половинок рыб, с разрезами на спине заготавливалась негидальцами в летний период, сушились рыбьи головы «делна». Также заготавливался сорт юколы (вяленая рыба) «йаку», нарезанная кусочками. «Олана» – юкола нарезанная, моченая. Ели также и строганину.

Из мяса готовился «силавун» – шашлык на рожне. Также готовили «талаха» – блюдо из сырого мяса. Сушили мясо мелкими кусочками «хултэ». Особое блюдо (пережаренная на сохатином жире и разведенная кипятком мука), без которого охотник не уйдет в тайгу – это кушанье превосходно подкрепляет силы. Варили бульон, уху «силэ». Пили чай с лепешкой «капа».